Первый месяц службы, учебка в Чугуеве. Ноябрь, вечер, слякоть. Мы живем в палатке возле аэродрома. Выход из зоны комфорта сильно затянулся. Я всем телом ощущаю свой стремительный спуск вниз по социальной лестнице. Радуюсь сухой и тёплой военной форме. В кармане бушлата нахожу конфету и съедаю. Верчу фантик в руках, решаю отнести в мусорную яму. Прохожу несколько шагов, попадаю ногой в невидимую в темноте канаву и падаю в слякоть. Встаю, колени мокрые и грязные. Делаю еще несколько шагов, снова спотыкаюсь, растягиваюсь в грязи, теперь уже в полный рост.
Удивительно, но стоя в мокрой грязной форме на холодном ветру, я почувствовал не злость и не досаду, а спокойное осознание, что я достиг своего дна, что глубже падать просто некуда. Впервые за долгие месяцы я ощутил твёрдую почву под ногами. И сделал неожиданное открытие: спуск вниз по социальной лестнице дарует одну из самых важных свобод - свободу быть не идеальным.
Возможности для стирки в палаточных условиях были, мягко говоря, ограничены. Я просто оттёр форму руками в палатке для умывания. После этого, её стало невозможно отличить от чистой - еще одно достоинство камуфляжа вообще и украинского пикселя в частности. Эта расцветка просто создана, чтобы вжиматься в грязь, спасаясь от осколков. И, да, конфетный фантик до мусорной ямы я тогда донёс.
Потом распределение разбросало нас по тыловым частям в самых неожиданных уголках Украины. Зима, утро. Мы стоим в строю, переминаясь с ноги на ногу, сжимаем и разжимаем кулаки, изредка перебрасываемся тупыми шуточками, чтобы согреться. Командир, как всегда, не спешит, а на морозе каждые 10 минут кажутся вечностью. Может выйти начальник штаба, и зачитать приказ о переходе на зимнюю форму одежды, или изменении штатного расписания, или еще какую-то жизненно важную информацию. С обязательным зачитыванием номера и даты регистрации, нудно и неторопливо. Так, что к середине чтения документа успеваешь забыть его начало. Появляются две вороны, и громкое "каррр" идеально вписывается в картину покрытой инеем безнадёги. Внезапно, на плац выбегают собаки, и с громким лаем начинают играть друг с дружкой в салочки. Начальник штаба замирает на полуслове. Строй оживляется и начинает с интересом комментировать происходящее. Прапорщик пытается прогнать животных с плаца, но безуспешно.
Вообще, главный девиз армии - ЖДАТЬ. Если меня спросят, чем я занимался в армии, я точно знаю, что ответить. Ждал на утреннем построении, ждал в автопарке транспорт, ждал в транспорте прибытия на объект, ждал прибытия бригады, потом ждал её отбытия. Принимая дежурство, ждал, пока наступит полная соблазнов и опасностей ночь, потом с нетерпением ждал рассвета. Ждал завтрака, обеда и ужина. Ждал вечернего построения. Ждал и вот даже прямо сейчас жду дембеля.
Ждать приходится практически всем, главным образом из-за того, что в современных Збройних Силах описание деятельности на бумаге важнее реального состояния дел. Это второй девиз армии - "Папір понад усе!". Именно отсюда пошла альтернативная аббревиатура УПА - Українська Паперова Армія. И это приводит к тому, что многие умные и ловкие мужчины вынуждены сидеть сложа руки, чтобы не нарушать бумажную гармонию. Когда мы говорим о Новой армии по НАТОвскому образцу, прежде всего, мы имеем в виду организацию, при которой бумага отслеживает реальность, а не реальность пытаются подогнать под бумагу.
Ожидание порождает бесконечный трындёж, унылое обсасывание всевозможных тем, начиная от службы, заканчивая ценами на евробляхи. Краткое резюме любой подобной беседы - жить плохо. Подобное пустословие выводит меня из себя, я отношусь к нему, как к рукоблудию. Глупо заявлять, что никогда таким не занимаешься, но предаваться этому по нескольку часов в день в кругу единомышленников - явное извращение. Впрочем, и на гражданке это весьма распространённое явление.
Однажды девушка из штаба сообщила, что я сдал ФИЗО на "хорошо". Это значит, что подошел очередной срок сдачи нормативов, и в штабе распечатали кучу ведомостей, в которых проставили с потолка всем оценки. Да, это правда. На бумаге мы проходим инструктажи, тренировки и сдаём нормативы. Если собрать в ЗСУ всю макулатуру, в которой значится моё имя, то можно сделать вывод, что я Агент Рембо Чак Брюс Норрис Виллис-007. Как бы я хотел, чтобы всё было не понарошку, чтобы на зарядку выходили все, от рядовых до генералов, как в НАТО. Добиться этого легко - проверками соответствия бумаг реальности, и доганы ВСЕМ в случае выявления грубых несоответствий.
В моей Новой армии хорошая физподготовка обязательна для всех - от командира части до последнего рядового. И при виде лейтенанта на турнике, люди в курилке не начинают упражняться в остроумии. У них возникают тревожные мысли о предстоящей аттестации, они торопливо тушат бычки и присоединяются к лейтенанту. В моих мечтах, в армии отсутствуют дряблощекие носороги, у которых лишь одна мысль о физо вызывает предынфарктное состояние.
Первые недели в части, солдатская столовая. Старослужащие уныло ковыряют кашу, котлетки отодвигают в сторону - от них изжога. Мы считаем их зажравшимися мажорами, на свежем воздухе у нас волчий аппетит. Сейчас, по прошествии месяцев токсины в организме поднакопились, и мы солидарны с зажравшимися мажорами. От котлет реально изжога, каша отвратительная. В узваре Вова обнаружил вполне бодрых и жизнерадостных червячков, а я предпочитаю к местной пище даже не присматриваться. Мы вместе со старослужащими уныло ковыряем привезённую еду, выбирая более или менее съедобные фрагменты. В случае особо неудачного меню лучше вовсе потерпеть и побыть день голодными.
Теперь представьте себе полную картину. Это снабжение по промежуточной схеме, через фирму-подрядчика. Каждый день на питание солдат выделяются деньги, закупаются продукты и выделяется бензин на доставку. Всю ночь поварихи готовят еду из закупленых продуктов, потом днём, сонные, развозят приготовленное на газельке по объектам. А на местах военнослужащие выбирают между голодом и изжогой. Кроме начпрода, в плюсах оказываются местные прапорщики, держащие дома свиней. Они приезжают в часть с пустыми бидонами, и называют это "собрать остаточки для собачки". На бумаге мы обеспечены первокласным питанием. Потому что УПА. А в реальности здесь я впервые нарушил мамино правило доедать всё, и вылил вон тарелку борща, едва его попробовав. Виталик, ты был прав. Мои армейские кулинарные восторги были преждевременны.
Но есть в снабжении и позитивные моменты. Например, я горд знакомством с военнослужащей, лишь на третьем году контракта узнавшей значение слова "портянки" :)
Февраль этого года. Нас везут по полигону в Урале, переоборудованном для перевозки пассажиров из мобильной мастерской, путём укладки одеял на верстаки. Урал отапливается бензиновой печкой, из которой временами показываются языки пламени. Машину бросает на ухабах так, что временами нас сбрасывает с верстаков. Вдобавок, дверная щеколда отсутствует, и на время поездки водитель закрывает кунг снаружи на навесной замок.
На мои чёрные шуточки на тему запаха шашлыка, который мы не сможем попробовать, старшие офицеры удивлённо пожимают плечами, мол, что тут такого, это же армия. И с тех пор видение Новой армии у меня неразрывно связано с новым транспортом. Или, по крайней мере, с отсутствием поездок в пожароопасных грузовиках, запертых снаружи.
Нужно отдать должное, ВСП (військова служба правопорядку) пытается бороться с нарушениями правил армейских перевозок. Когда на территории части появляются ВСП-шники, Урал едет особенно ухабистыми лесными тропами в объезд возможных мест встречи с патрулём. А мы, как живая иллюстрация стокгольмского синдрома, болеем не за ВСП, а за водителя, и радуемся, когда ему удавалось успешно проскочить. Если же патруль настигает, машина закрывается, а личный состав растворяется в лесах. К запертой, неподвижно стоящей машине у ВСП претензий нет, и они отступают. Справедливости ради отмечу, что основной целью ВСП-шников является не безопасность пассажиров, а правильность оформления документации, в частности, путевых листов. Потому что УПА.
Вечер. Газелька весело мчится по полигону. Прыгая из одной танковой колеи в другую, машинка наезжает пузом на горбик и резко замирает. Пассажиры кубарем скатываются с сидений. Гезелька рычит двигателем, но с места не двигается. Мы рассыпаемся по окрестностям в поисках веток под колёса. Ветки подложены, но газелька не шевелится - от резкого рывка оборвало сцепление. Ждем буксира. Садится солнце. Водитель разжигает из собранных веток костёр. Мы обсуждаем, кого зажарить и съесть в первую очередь, и почти единогласно, с одним голосом против, выбираем младшего лейтенанта Машу. Подходят офицеры из палаточного лагеря. Интересуются, чем помочь, угощают семечками и уходят. Становится холодно, из газельки выползает младший лейтенант Маша погреться у костра. Мы упрашиваем её не подгорать с одного боку и поджариваться равномерно. Маша послушно поворачивается.
Девушки в армии наравне с парнями переносят все тяготы службы. Отношение к ним подчеркнуто джентельменское. 90% армейских девушек перемещаются по территории части слушая хит группы "Казка" в динамиках телефона, мечтательно всматриваясь за горизонт, и по каждой из них видно, что она "і мама молода, і закохана мала". Первые 7000 раз эту песню даже приятно слушать.
Часть готовится к проверке из Киева. Командир обходит помещения, заходит к нам в инструкторскую. Устраивает жесткий командирский разнос, хотя единственное замечание - "Опис майна в приміщенні" просто приклеен скотчем на стену, а не висит в рамочке согласно Статуту. Потому что УПА. Потом подходит к батарее отопления, уверенным движением достаёт из-за неё бутылку, о существовании которой мы даже не подозревали, и победным шагом удаляется вместе с трофеем.
Вообще, проверки составляют важную часть жизни любой воинской части. Это стрессовый период, когда бумага должна совпадать с реальностью. Поэтому, лишнее прячется в лесах, недостающее перегоняется потайными тропами из подразделения в подразделение наперегонки с комиссией. Личный состав начинает имитировать несвойственную ему деятельность, которой никогда не занимался, но должен заниматься согласно бумагам. Потому что УПА. Подготовка к проверке выводит часть из строя минимум на две недели. На месте диверсанта я даже не стал бы связываться со взрывчаткой, а просто пустил по части слух о надвигающейся проверке.
Кстати, о диверсантах. Это одному мне в фейсбуке начали массово проситься в друзья незнакомые девушки со стоковыми фото на аватарках? На всякий случай пришлось пройтись по списку друзей и удалить всех, с кем не знаком лично.
После службы мы с Вовой зашли в магазин швейной фурнитуры заказать деревянные рамочки для "Опису майна". Попутно я поинтересовался, где неподалёку можно найти швейную мастерскую, мои форменные штаны требовали ремонта после поездки на автотранспорте с особенно зазубренными сидениями. Сразу одна из посетительниц вызвалась их зашить, и мы обменялись телефонами. Еще одна посетительница, не смотря на наши с Вовой протесты, метко забросила нам в пакет 120 гривен - стоимость заказанных рамок. Если бы мы с Вовой не засмущались и не ушли, уверен, мы бы дождались и других проявлений поддержки Збройних Сих местным населением. Забавно бывает появиться в форме в местах скопления женщин.
Однажды мы сломали дверной замок, и оказались запертыми в классе. Помещение было на первом этаже, я десантировался через окно, и так совпало, приземлился прямо перед остолбеневшим от такого беспредела полковником.
- Отработка пожарной эвакуации - пояснил я ему, и с гордо поднятой головой удалился.
Вот чему действительно учит армия, так это делать любую глупость с серьёзным уверенным выражением лица.
В часть, наконец, пришел приказ "Про військове вітання". Теперь на утреннем построении командир говорит: "Слава Україні!", а мы рявкаем: "Героям Слава!". Это и чётче и веселее, чем бубнить "Бажаю здоров'я, товариш полковник". Тем более, что согласно новому приказу он теперь не "товариш", а "пан полковник". Мы, соответственно, теперь тоже "панове", что само по себе служит благодатной почвой для разнообразных шуток.
Армия, день 376. Мы продолжаем вносить посильную лепту в дело УПА. Две трети срочки позади. На горизонте впервые показались туманные очертания дембеля.
No comments:
Post a Comment