Через 45 минут после взлёта из Франкфурта лётчики обнаружили необычно большой расход топлива на одном из двигателей, 9,5 тонн в час вместо 4,5. Что это, барахлит датчик расходомера, или действительно течь топлива? Самый простой способ получить ответ - посмотреть, нет ли струи топлива за двигателем. Лётчики безуспешно пытались разглядеть что-то из своих иллюминаторов, потом начали звать техников, летевших в задней кабине. Иллюминаторы задней кабины очень удачно расположены как раз позади двигателей, и из них должно хорошо быть видно струю топлива, если это действительно течь.
Напоминаю, что прохода между кабинами нет, есть только связь по СПУ (самолётному переговорному устройству). Как раз для таких случаев, один из техников всегда дежурит на СПУ во время всего полёта. Техники называют такое дежурство "сидеть на ушах". Но, сколько лётчики не вызывали заднюю кабину, в ответ была тишина. Вся бригада, уставшая после многочасовой погрузки, сладко спала. Для таких случаев в самолёте предусмотрена специальная сигнализация, лётчики включили её. Сирена разбудила меня, спавшего во втором купе передней кабины. Я на ощупь достал трубку СПУ и прижал её к уху. С этого момента я являлся непосредственным свидетелем и участником происходивших событий.
Чтобы достучаться до техников, лётчики выкрутили на минимум регулятор температуры в задней кабине, в надежде, что кто-то из техников проснётся и подойдет к СПУ пожаловаться на холод. Но в задней кабине были припасены одеяла, и техники продолжали сладко спать. Лётчики периодически включали сирену и звали их по СПУ, но безуспешно. Двигатель выключать не спешили, так как показания расходомера указывали скорее на отказ датчика. 5 тонн в час! Такой большой течи быть не может.
Тем временем самолёт подлетал к Борисполю. Рыбачивший на одном из озер генерал увидел в небе Руслан, за которым тянулся длинный широкий шлейф. Он достал телефон и позвонил старому другу в диспетчерскую аэропорта. Диспетчера сообщили об этом лётчикам, но те к этому времени сами поняли, что это именно течь: топлива на борту оставалось на 10 тонн меньше, чем должно было быть по рассчетам. Но перед посадкой выключать двигатель было плохой идеей. Артем Казачанский нашел в интернете фотографию нашего захода:
Самолёт длагополучно сел в Борисполе, порулил на стоянку, издали похожий на машину для полива, но вместо воды на бетон лился керосин. На стоянке двигатели выключили, самолёт полностью обесточили, я на ощупь выбрался из тьмы под ослепительное солнце. Отовсюду несло керосином, примчалась пожарная машина. Техники достали стремянки, полезли в двигатель. Как оказалось впоследствии, техники Мотор-Сич при ремонте двигателя не законтрили как следует один из трёх болтов топливопровода. От вибрации болт выкрутился, и хлынуло топливо:
Теперь давайте вернемся к первой фотографии этого поста. Видите чёрную гарь из под третьего (т.е. второго слева на фотографии) двигателя? Пока я не увидел эту фотографию, я не представлял себе серьезность ситуации, и не очень верил специалистам, которые лишь качали головой, удивляясь, как самолёт не вспыхнул факелом прямо в воздухе. Тем временем, Борисполь нам влепил штраф за разлитый по рулежкам керосин (керосин неплохо разъедает бетон), насчитав 900 квадратных метров разлива. В ужасе мы бросились к инспектору:
- Почему целых 900?
- Ширина струи была где-то 1,5 метра, согласны?
- Ну, согласны.
- Рулили вы 600 метров, согласны?
- Согласны.
- Вот 600 умножить на 1,5...
- Погодите, давайте поедем, посмотрим.
Пока ездили, керосин уже успел высохнуть. Инспектор вздохнул, зачеркнул 900, написал 5 квадратных метров (то, что натекло под крылом). Сумма штрафа от этого, правда, не уменьшилась :)
Мы вернулись к самолёту, техники закончили с двигателем и начинали разгрузку. Ко мне подошел недовольный лоудмастер (главный у техников), и пожаловался на дикий холод во время полёта. Спать, говорит, было невозможно...
Так и летаем :)
No comments:
Post a Comment