Гефсиманский сад из окна автобуса:
Прошлый раз я был в Иерусалиме два года назад - тоже перед Пасхой. На лётном жаргоне такой рейс называется "Holy fire flight". При схождении огня я не присутствовал - люди потом рассказывали про свечи, зажигавшиеся сами по себе, про голубые молнии, летающие по храму - но наибольшее впечатление на меня произвёл старый лётчик. На пути в Иерусалим он весело шутил по поводу огня - про монахов, проносящих спички под одеждой, про эфирные масла и статическое электричество. Один из немногих, он попал в храм. Когда мы летели обратно, он сел на самое дальнее кресло и тихо сидел до самого Киева, молча глядя перед собой. С тех пор, я слышал, он ежедневно ходит в церковь.
Улица, примыкающая к Храму.
Иерусалим - город очень сложный в политическом, историческом и религиозном плане. В Иерусалиме есть христианская часть - Храм Гроба Господня, еврейская часть - стена плача и развалины храма Соломона, и мусульманская мечеть - храм Омара, где находится один из трёх черных камней Каабы. Евреи хотят восстановить храм Соломона, а согласно христианским преданиям, когда храм будет восстановлен наступит конец света. На узких улочках тысячи арабских магазинчиков, которые торгуют практически всем - начиная от телевизоров и одежды, заканчивая свечками и лампадками.
Лётчики на улицах старого города:
Даже земля, на которой стоит Храм, принадлежит мусульманской семье, и ежедневно они открывают двери храма за некоторую плату.
Главный вход в Храм:
В Храме множество народу мечется с горящими глазами от святыни к святыне, толкаясь и пытаясь успеть везде. Меня охватывал ужас при мысли, что меня может увлечь стадный инстинкт и я тоже буду носится по Храму как по базару, работая локтями и ругаясь. Но и два года назад, и сейчас, в Храме я погружался в полнейшую нирвану, никуда не спешил, спокойно смотрел по сторонам. Я получал удовольствие от присутствия в этом месте, и время для меня летело незаметно. Два года назад моё внимание было приковано к Кувуклии и Голгофе, но потом мне много раз снилось, как я брожу по храму и вижу вокруг него множество уходящих вдаль помещений, и сейчас я обошел вокруг храма и убедился, что все эти места существуют на самом деле.
Одно из этих мест: церковь святой Елены.
Справа ступеньки - спуск в ущелье, где был найден Крест.
Прислушиваясь к обрывкам разговоров экскурсоводов, я узнал про многие реликвии, которые можно увидеть в храме - трещину в скале под Голгофой, образовавшуюся во время распятия, через которую кровь Христа попадала на прах Адама, глубокое ущелье за Голгофой, куда сваливали весь мусор, и где потом нашли кресты, и даже символический "пуп земли", который ставили в храме, чтобы почеркнуть, что это место является центром христианского мира:
Единственное проявление мирской суеты, от которого я не смог удержаться - попросил монаха сфотографировать меня перед входом в Пещеру с Гробом:
Близилось время вечерних служб, стук металлических посохов по каменному полу возвестил о приходе сирийцев. Я оказался затиснутым в толпе между греческими крестьянками, русской девушкой-археологом, молодой женщиной из Бразилии, перед нами держал хоругви священнослужитель, как оказалось, наполовину швед, наполовину иракец, и от всех этих людей шли невидимые ниточки к мраморной часовне перед нами. Сирийская служба была очень необычной - у священников были странные жезлы с золотыми змеями, и пели они гортанными восточными переливами. Потом пришли копты, одетые во всё белое. В прошлый раз я ошибочно принял их за католиков. Среди них было много молодых девушек:
Потом пришли священники в черном, и я решил, что началось патриаршая служба, потом пришли еще одни священники в черном, я посмотрел на часы, и понял, что пора искать ночлег. На ночь город закрывался, и полиция уже начинала выгонять людей с улиц. Русские паломники пытались прорваться в Александровское подворье, но вежливый привратник отвечал им, что музей закрыт, приходите завтра. Сначала меня тоже попытались прогнать, но я приподнял курточку, показал погоны, и меня пропустили. Ночевал я в кельи архимандрита:
В соседней кельи обитал глава ИППО граф Воронцов, и служители через слово напоминали об этом, чем ужасно меня раздражали. Система воспитала во мне чувство пролетарского презрения ко всем дворянам и тем людям, кто относится к ним с придыханием. Но моё мнение поменялось утром, когда я стоял у ванной комнаты, ждал своей очереди умыться и причесаться. Дверь раскрылась, и вышел седой, но не старый человек в белом махровом халате. Он приветливо поздоровался и пожелал доброго утра, чем несказанно меня поразил. Я не считаю себя негостеприимным хозяином, но уверен, что не смог бы сказать доброе слово человеку, который бы стоял в очереди перед моей личной уборной. И когда перед отъездом я официально благодарил его за оказанное нам гостеприимство, ко мне пришло понимание, что быть настоящим графом - это такая профессия, и, похоже, не самая лёгкая.
Вид на Храм с крыши Александровского подворья
Как и в прошлый раз, экипаж не попал в храм во время схождения огня. Мы поехали в аэропорт готовить самолет к вылету и ждать пассажиров. В три часа мне позвонили из аэропорта - возникла новая проблема. Израильская служба безопасности отказалась пропускать лампаду с огнем. Я вызвал хэндлинг, сел в машину и поехал в терминал. Рявкнул на евреев, показал бейджик охраннику, забрал лампаду и вернулся на самолет. Вот и еще одно препятствие позади - подумал я, а арабу-водителю сказал: мы с тобой участвуем в христианском чуде.
Пассажиров мы высадили в Борисполе, перелетели в Гостомель. Я сел в мешину, одну лампаду с Огнем поставил в стаканодержатель, вторую поставил на пол пассажирского сиденья, зажав рюкзаком и бутылками виски. Почти не дыша, замирая на каждой выбоине, благополучно привез огонь в церковь под домом, но в этом году я опоздал - официальный огонь из Лавры привезли раньше. С чувством выполненного долга я пошел домой - отдыхать после 36-ти часов в Иерусалиме.
No comments:
Post a Comment