Командир

Крис с проклятиями отшвырнул кипу листов. Двадцать пять листов заумной психологической чуши про текущую в океан воду и судьбы людей. Он ясно представил себе университетского очкарика, который писал всю эту ерунду, в наивной уверенности, что этим он исполняет свой долг, внося посильную лепту в общее дело. - Как они хотят, чтобы я убедил толпу людей, если я сам в это не верю? - прокричал Крис в пустоту. Он собрал листки в кожаный планшет и вышел во двор к служебной машине. За ним сразу пристроились два громилы в кожанных плащах. Крис сел на переднее сиденье, и скомандовал: - к капеллану. Сзади удивлённо зашевелились волкодавы. Он опустил окно, достал сигарету - и они затихли. Решили, наверное, значит так надо. Машина дернулась, шофер заворочал рулём объезжая воронки. Крис наблюдал за ним, потом неожиданно спросил: - Сколько лошадей?
- Семьдесят пять - удивлённо ответил шофер.
- Хорошо - Крис отвернулся и закурил.
Семьдесят пять лошадиных сил. Вот и его задача по меньшей мере на семьдесят пять лошадиных сил, а у него - только одна, и та - человеческая. Ночное небо чертили лучи прожекторов, но гула моторов пока не было слышно. С полуразрушенного здания свисали остатки обгоревшей вывески: "Народ и армия". Народ и армия - повторил про себя Крис, сатанея. - Народ и армия.

Он ходил взад-вперед по неожиданно просторной прихожей, дожидаясь капеллана. Из коридора доносился гул голосов, и пахло фасолевым супом. За парадной дверью тихо возмущались другие посетители, которых не пускали внутрь волкодавы. На стене висела картина - олениха лежала на траве, над ней стоял олень, напряженно вглядываясь в степь, изображенную рядом золотистых и тёмных полос. В комнате был даже стул, но Крис старался даже не смотреть в его сторону. Но через час не выдержал, и сел, вытянув уставшие ноги. Золотистые полосы на картине слились, и теперь стало понятно, что это крадущаяся рысь, и именно на неё с таким напряжением смотрит олень, не в силах ничего изменить. Когда рысь зашевелилась, готовясь к смертельному прыжку, дверь заскрипела, и Крис в ужасе проснулся. Перед ним стоял Капеллан, которому что-то тихо но настойчиво рассказывала женщина в траурных одеждах, с дымящейся кастрюлей в изящных смуглых руках. Крис вскочил и женщина замолчала. У Капеллана были уставшие воспаленные глаза, от него веяло спокойной обреченностью. Крис возбужденно заговорил, достал из планшета перепутанные листы бумаги. Капеллан слушал, женщина, замерев, смотрела на погоны Криса. А тот всё говорил и говорил, и остановился лишь тогда, когда понял, что говорит невпопад. Капеллан подождал минуту, и просто спросил: - Вы хотели спросить меня о смысле жизни? Крис настолько изумился, что просто кивнул. - Я не могу вам помочь - сказал Капеллан. - Смысл жизни знает только тот, кто никогда о нём не думал. Сказав это, он вышел, за ним, бросив последний взгляд на Криса, заторопилась вдова.

Крис стоял, приходя в себя, потом собрал бумаги и тихо вышел. При его появлении волкодав вскочил и затушил окурок. Второй волкодав и шофер спали в машине. Времени на сон оставалось совсем немного, и Крис приказал отвезти себя в штаб. Он хотел полчаса подремать в уголке на стуле, как внезапно его осенило. Он схватил ручку и начал писать. И скоро всё было готово. В двадцать коротких строк ему удалось вложить душу, создать клич, призыв, поднимающий людей на борьбу с беспощадным врагом. Держа текст в руке, он вышел на плац. Солдаты уже прибыли. Они шли всю ночь, и теперь стояли с полузакрытыми глазами, радуясь, что им не надо сейчас никуда идти. Крис минуту смотрел на них, потом вспомнил про листок с речью, и медленно разорвал его на части. Несколько минут он говорил о текущей к океану воде неслышащим его людям. Затем, подозвал к себе командиров взводов, и приказал роте грузиться в вагоны.